Душанбе. Февраль 1990 года.
Андрей: В эти дни исполняется 24 года с тех событий. А события те, по свидетельствам очевидцев, носили ярко выраженный анти-русский подтекст. Я сразу оговорюсь: я не обвиняю ни в чем таджикский народ. Что произошло- то произошло. Зачинщики тех погромов были, скорее всего, НЕ-таджики. Кроме того, многие простые таджики в то время оберегали русских и укрывали их от погромщиков. В провокациях против русских в Душанбе, помимо прочих, также принимали участие тамошние евреи и узбеки. Привожу свидетельства очевидцев. Дододжон Атовуллоев: «Коммунисты и КГБ-шники «сдали» половину нетаджикского населения Душанбе»Дододжон Атовуллоев, журналист, таджикский оппозиционер и лидер движения «Ватандор», также рассказал «Фергане.Ру» о том, что он помнит и как воспринимает февральские события: «Февральские события 1990 года в Душанбе останутся в истории Таджикистана черной страницей, причем страницей непрочитанной. Никто до сих пор точно не знает, как могло случиться то, что случилось, не названы виновные в тех событиях. Нынешние власти стараются о феврале 1990 года молчать, вообще не вспоминать – ни плохо, ни хорошо. Даже камень, который был установлен на площади Шахидон в память двадцати шести невинно погибших людей, - даже этот камень куда-то исчез, и никто не знает, кто распорядился его убрать. А ведь на месте этого камня сначала хотели поставить памятник…Когда началась горбачевская перестройка, Таджикистан начал бурлить. В людях проснулась надежда, начали выходить новые газеты, организовывались митинги – но в этих выступлениях не было ни антирусских, ни антиармянских, ни протаджикских настроений. Люди критиковали компартию, которая тогда была у власти, были настроены антикоммунистически. Тогда еще не было организованной оппозиции, даже партий не было никаких, кроме КПСС. В Таджикистане тогда было только движение «Растохез» («Возрождение»), и в него входили студенты, молодые ученые, цвет таджикской интеллигенции. В конце февраля 1990 года должны были проходить выборы в парламент, и многие лучшие люди – журналисты, ученые, представители интеллигенции – пошли в депутаты на тех выборах. И если бы они были избраны, то в Таджикистане был бы самый демократичный парламент. Но после февральских событий всех этих людей – и меня в том числе, я тоже шел в депутаты от Пенджикентского округа – обвиняли в причастности к февральским погромам и беспорядкам. Душанбе бурлил. А к тому времени уже произошли события в Баку и Тбилиси. И мне кажется, что одной из главных причин февральских событий был дикий страх правящей партхозноменклатуры потерять власть. Таджикистан мог стать новым очагом беспокойства, и нужно было подавить эту новую волну, людей, которые посмели иметь антикоммунистические идеи. В моей газете «Чароги руз» было опубликовано сенсационное интервью тогда еще майора КГБ Абдулло Назарова о тех событиях. Сейчас Абдулло Назаров – заместитель председателя КНБ Таджикистана. И Назаров тогда впервые открыто и от своего имени заявил, что к февральским событиям имеют непосредственное отношение сотрудники КГБ Таджикистана во главе с тогдашним председателем КГБ Петкелем. Тогда интервью Абдулло Назарова произвело эффект взорвавшейся бомбы – он называл многие имена и то, как именно КГБ участвовал в февральских событиях. Им нужен был повод для подавления движения, представители которого могли стать новой элитой Таджикистана. Им нужно было подавить стремление к свободе – а значит, им нужны были погромы. И Назаров рассказал, как сотрудники КГБ, сексоты, осведомители стали провокаторами тех погромов. Я знаю лично многих людей, которые тогда выходили на площадь перед президентским дворцом. И ни у кого из них не было оружия. Во времена СССР вообще оружия у людей не было. А власти стали передавать в Москву сводки о народных волнениях, мол, все вооружены, бандиты… Они писали, что таджики якобы выступали против российских войск, что нападают на военнослужащих, на русскоязычных… Москва была введена в заблуждение. Да, потом уже начался беспредел. Но только после того, как на этом митинге были убиты невинные люди. И если бы из Москвы не прислали спецназ, группу «Альфа», если бы Москва не ввела танки – то я не знаю, чем бы все закончилось. Слава богу, что тогда удалось это остановить.Ведь что такое был Душанбе в 1990 году? Маленький Париж. Половина населения – таджики, другая половина – русские, евреи, узбеки, татары… На одной свадьбе могли говорить по-таджикски, по-узбекски, по-русски… Это был интернациональный город, и каждый, кто приезжал из кишлака в Душанбе, становился городским жителем… И когда после февраля русскоязычные стали уезжать – а это были лучшие, самые образованные люди, - то их отъезд стал страшным ударом, от которого Душанбе до сих пор не оправился. Сейчас Душанбе – это большой колхоз… Я никого не хочу оправдать. То, что тогда случилось, - случилось стихийно, потому что тогда не было какой-то партии, штаба, откуда это все организовывалось, не было лидера, вокруг которого сплотились бы люди и указания которого они выполняли. Но страшно, что коммунисты и КГБ-шники, стараясь сохранить свою власть, положили на алтарь жизнь и безопасность половину нетаджикского населения Душанбе. Провокаторы пускали слухи, что армянам, которых тогда много приехало в Душанбе из Азербайджана, дают квартиры, предназначенные таджикам – а ведь таджики по двадцать лет в очередях на жилье стояли… Люди вокруг Душанбе жили в страшной нищете, которая сопровождалась огромным приростом населения: в одном домике жило по четыре-пять семей.Люди на митинге просили: пусть Махкамов выйдет к народу, пусть объяснит! И если бы он вышел и сказал, что никто ваши квартиры никому не отдает, что армян поселили в эти дома временно, по закону гостеприимства, потому что у них трагедия, они лишились домов, родины – ведь все бы поняли! И не было бы ничего! Когда в аэропорту Душанбе стояло два самолета с армянами, которые вылетали в Ереван, Хаджи Акбар Тураджонзода говорил, что эти самолеты нужно показать по телевидению, чтобы люди успокоились. Мол, они улетают! Но никто не показал эти сюжеты по телевидению, об этом не рассказали в газетах.И Махкамов не вышел, напряжение росло. А когда погибли люди, то ситуация стала неуправляемой, толпа пошла громить. И уже забыли об этих армянах, громили жилые дома, где вообще жили нетаджики, громили магазины, склады… Начался беспредел. Начали свою игру чиновники, которые работали в правительстве и занимали не очень важные места, - а им хотелось подняться выше. Подключились священнослужители, подключились провокаторы. Но надо отдать должное душанбинцам. В том районе, где я жил, недалеко от цирка, - на улицы выходили мужчины, женщины, по ночам разжигали костры и сторожили, охраняли свои дома и дома своих соседей-нетаджиков. Во многих районах города были созданы такие «отряды самообороны», мы ходили, кто с палкой, у кого нож в кармане – и охраняли. Я помню, как лучшие представители таджикской интеллигенции ходили по домам и убеждали жителей не поддаваться на провокации… И их слушали, потому что эти люди обладали авторитетом. Но мы не могли охватить все районы и защитить всех. Потом, после событий, мы писали письма в Армению и просили прощения – всем было стыдно. Мы сами потом стали беженцами, мы только потом поняли, что такое потерять родину, родной дом. После этих событий все руководство Таджикистана подало в отставку: и первый секретарь РК КПСС, и председатели Верховного совета и кабинета министров. Но в Душанбе приехал Борис Пуго – и они все вернулись на свои посты.Пуго много знал об этих событиях, но его нет в живых. И Петкель знал, но он тоже уже умер. В Таджикистане осталось два человека, которые много могут рассказать о феврале 1990 года – но они молчат. Это Махкамов и тогдашний председатель Совмина Таджикистана Хаяев. Но именно потому, что до сих пор неизвестны подробности февральских событий, из февраля никто не вынес никакого урока. А нам нужно не только знать эти уроки – нам нужно покаяться. Потому что цена февральских событий – не только 26 погибших, о которых сегодня никто не помнит, но и гражданская война, потому что после февраля 1990 года народ стали делить на «красных» и «зеленых», на «юрчиков» и «вовчиков». Да и о войне, которой тоже скоро двадцать лет, стараются не говорить. Никто не знает, кто герои, кто антигерои, кто враги, кто друзья… Не только мировое сообщество, но и сами таджики не знают, из-за чего и за что погибли 150 тысяч человек… Ни один генерал, ни один полевой командир не покаялся в том, на что обрек свой народ на этой войне. Трагедия, если страна не знает своего прошлого. Антиузбекская и антирусская истерия, которая сегодня идет в Таджикистане, может стать прологом новой катастрофы, которая обрушится на нашу маленькую многострадальную землю…»
полная версия страницы